Неточные совпадения
Самгин ушел к себе, разделся, лег, думая, что и в Москве, судя по
письмам жены, по газетам, тоже неспокойно. Забастовки, митинги, собрания, на улицах участились драки с
полицией. Здесь он все-таки притерся к жизни. Спивак относится к нему бережно, хотя и суховато. Она вообще бережет людей и была против демонстрации, организованной Корневым и Вараксиным.
Но русскую
полицию трудно сконфузить. Через две недели арестовали нас, как соприкосновенных к делу праздника. У Соколовского нашли
письма Сатина, у Сатина —
письма Огарева, у Огарева — мои, — тем не менее ничего не раскрывалось. Первое следствие не удалось. Для большего успеха второй комиссии государь послал из Петербурга отборнейшего из инквизиторов, А. Ф. Голицына.
Что же касается до «публичного бесчестия», которым ему грозили, то князь просил Ихменева не беспокоиться об этом, потому что никакого публичного бесчестия не будет, да и быть не может; что
письмо его немедленно будет передано куда следует и что предупрежденная
полиция, наверно, в состоянии принять надлежащие меры к обеспечению порядка и спокойствия.
Заговора, разумеется, никакого не было; но чины тайной и явной
полиции старательно принялись за разыскивание всех нитей несуществовавшего заговора и добросовестно заслуживали свое жалованье и содержание: вставая рано утром, в темноте, делали обыск за обыском, переписывали бумаги, книги, читали дневники, частные
письма, делали из них на прекрасной бумаге прекрасным почерком экстракты и много раз допрашивали Турчанинову и делали ей очные ставки, желая выведать у нее имена ее сообщников.
— Еще ругается, пропоец этакий!.. Ну, приди ты у меня в другой раз, я те спроважу в
полицию! — проговорил ему вслед солдат;
письмо Янгуржеева, впрочем, он отдал Лябьевым, от которых через горничную получил новое приказание никогда не принимать Янгуржеева.
Я бы ушла, не зная куда… в
полицию, бросилась бы в ноги к генерал-губернатору, сенаторам, я не знаю, что бы я сделала, если бы в самую минуту отъезда из деревни бывшей моей горничной не удалось передать мне
письмо от Мишеля.
Мало этого: откуп полагает, что
полиция существует именно затем, чтобы защищать его незаконные действия и чтобы преследовать и карать всех, кто вздумает им противиться. В этом отношении любопытно
письмо г. Розанова, помещенное в № 135 «Московских ведомостей» (июня 9...
Однажды вдовушка Сусанна исчезла и ночевать не вернулась. Малгоржан очень тревожился. Прошли еще сутки, а вдовушки нет как нет. Малгоржана уже начинали мучить некоторые темные предчувствия. Он уж замышлял было подавать в
полицию объявку об исчезновении «кузинки», как вдруг на третий день утром Лидинька Затц получила с городской почты
письмо. Хотя это
письмо и было адресовано на ее имя, но содержание его относилось ко всем вообще. Это было, в некотором роде, послание соборное.
— Каково придумано, а? — бормотал он, потирая руки. — Шикарно! Лучшей мести сам сатана не придумает! Естественно, купчина струсит и сейчас же донесет
полиции, а
полиция засядет к шести часам в кусты — и цап-царап его, голубчика, когда он за
письмом полезет!.. То-то струсит! Пока дело выяснится, так успеет, каналья, и натерпеться и насидеться… Браво!
На письменном столе покойного князя Святозарова найдено было два запечатанных
письма, на одном из которых стоял короткий адрес «
полиции», а другое адресовано было на имя княгини Зинаиды Сергеевны.
Там достаточно телеграммы или
письма какого-нибудь полицейского комиссара, или агента парижской, берлинской или миланской
полиции к префекту или управлению другой иностранной
полиции, в Брюсселе, Женеве или Вене, чтобы вся эта брюссельская, женевская и венская
полиция была тотчас же поставлена на ноги по иностранному делу, как бы по своему собственному и заподозренные лица разысканы и арестованы до выяснения дела и присылки всей подробной о них переписки.
Далее из рассказа старика Зарудина оказывалось, что в районе той губернии, где он начальствовал за последнее время, находилось имение графа Аракчеева. Земская
полиция приходила часто в столкновение с сельскими властями, поставленными самим графом и отличавшимися, по словам Павла Кирилловича, необычайным своеволием, так как при заступничестве своего сильного барина они рассчитывали на полную безнаказанность. Некоторые из столкновений дошли до сведения графа и последний написал к Зарудину
письмо.
Вечером, когда дети легли и при мне помолились, я привел в порядок все мои маленькие денежные дела (как хорошо, что нет у меня долгов!), написал
письмо в
полицию и Сашеньке и около часа ночи отправился к Троицкому мосту, откуда решил броситься в Неву, пользуясь пустынностью и безлюдием этого часа.